Мир, полный чудес

Рецензия: Дети кино

«Мир, полный чудес» — вторая экранизация творчества Брайана Селзника после «Хранителя времени», и они во многом пересекаются: одинокие дети, связанные с их отсутствующими родителями тайны, перенос действия на век или полвека назад, витающий внутри дух синефилии. За последний страстно ухватились режиссёры, для каждого из которых его фильм по Селзнику стал первым с детским возрастным рейтингом; впрочем, процент детской аудитории, способной заинтересоваться происходящим в кадре, в обоих случаях заведомо ограничен (к лучшему или к худшему — отдельный вопрос), и «Мир» ещё в большей степени, чем «Хранитель», разрывается между ней и давно выросшими людьми, которым знакомо имя постановщика.

Скорсезе увидел в своём фильме один большой повод для социальной рекламы сбережения кино; Тодд Хейнс, удачно попавший в окно, когда «Амазон» только-только ударился в продюсирование и осыпал деньгами буквально всех авторов с именем, после долгого перерыва снова впал в академическое подражание. Если действие происходит в 1927 и 1977 годах, одна часть должна быть чёрно-белым немым кино, а вторая — возвращением Нового Голливуда, пусть даже, за вычетом глухоты персонажей, весомого обоснования внутри самой истории для этого нет, и режиссёр и оператор Эд Лахман все равно не доходят до логического конца — сколько ни заполняй кадр париками и аутентичными авто, тот факт, что это именно подражание, каждую секунду напоминает о себе через широкоэкранный формат и по-современному отполированную картинку.

Лучшие работы Хейнса — «В безопасности», «Милдред Пирс», «Кэрол» — объединяет как раз то, что в них он не играет и не мимикрирует, но выбирает единый строгий стиль и выдерживает его от начала до конца, позволяя материалу выйти на первый план. Отдельная, более глубокая проблема «Мира» в том, что здешний материал в любом случае не приспособлен к такому выходу. В переложении Селзника, самого написавшего сценарий, это двухчасовая история, висящая на сокрытии персонажами жизненно важной информации друг от друга и/или от зрителя без какой-либо разумной причины, только чтобы затем вывалить всю её разом в одном кульминационном монологе.

Особое разочарование наступает, когда становится понятно, что все события 1927 года существуют в фильме не ради самих себя, но в качестве параллельно структурированной подпорки для второй половины; сжать их в пятиминутный флэшбэк, и фильм не потеряет ничего важного. Именно 1977 год является главным, и показательно, что достоинства этой части сюжета — возникновение между двумя мальчишками потенциально долговечной дружбы, органичная теплота, которую привносят Джулианна Мур и Том Нунан — не имеют ничего общего с вымученными загадками. Доходя до иллюстрации так долго скрывавшейся предыстории, Хейнс забрасывает рукодельную анимацию, диорамы, архивные кадры, но лишь придаёт себе совсем отчаянный вид; это кино, интересное в контексте его карьеры и увлечений, но, главным образом — как пример осечки.