На пятьдесят оттенков темнее

Рецензия: Придёт серенький волчок

Затянувшийся коллективный сеанс психоанализа Э.Л. Джеймс и её читательниц на фоне разверзшейся после окончания «Сумерек» зияющей прокатной пустоты не мог, разумеется, ограничиться одной серией. «50 оттенков серого» были изначально не просто пародией на вампирскую мелодраму, они структурно были её копией. Соответственно, после скоропостижного расставания с вампирчиком, на сцену должен был резонно выйти волчок и укусить юную Анастейшу за бочок после 18:00. А поскольку у тётеньки Джеймс удивительный талант опошлить даже то, что, казалось бы, ещё более опошлить уже невозможно, то оный волчок получил имя Джек Хайд, на этом месте уже можно смеяться.

Отдельный юмор тут состоит в том, что «На 50 оттенков темнее» — это ещё и такой парафраз первого сезона «Блудливой Калифорнии», только если там коварная секретарша хомутала лысого начальника, то тут небритый (тут вообще все почему-то резко стали небритыми) начальник зачем-то хомутает подружку миллиардера, резонно полагая, что того хватит в ответ его за это разве что просто уволить. Ха.

Как и в предыдущем томе писанины Джеймс (да и во всей сумеречной саге, чего уж там), тут вообще проблема с яйцами. Записные доминанты и альфа-самцы по очереди ползают перед Анастейшей на коленях и норовят подарить полцарства за коня. У несчастного Хайда (тут я снова ловлю фейспалм, и у меня снова бомбит) на минутку что-то такое мелькает, мол, девушки любят решительных, но ошибка, автор так не задумывала, на-ка по яйцам.

Немножко своевольничать пытаются «злые бывшие», но тоже так, на полшишечки, то по лицу получат, то машину испортят, то из револьвера промахнутся, никакой интриги. Точнее, она есть, такая же квёлая, как весь этот смешной недо-БДСМ.

А именно, интрига состоит в том, когда же Кристиан Грей сломает свои нарисованные помадой заборы, и, корчась от воспоминаний о тяжелом детстве, примется просить Анастейшу замуж. Ну пожалста-пожалста-пожалста, а она такая, ой всё, в смысле, ладно, так и быть, а он такой, ой спасибо-спасибо-спасибо. И бац с вертолёта. Кажется, на этом месте полный зал ржал уже так сильно, будто перед нами новая серия «Горячих голов» или «Аэроплана», так и казалось, что повернись слегка закопчёный Грей спиной к зрителю, у него между лопаток торчала бы лопасть вертолётного винта, а Марша Гэй Харден понимающе бы кивала.

В общем, это был единственный интересный момент за весь фильм. В остальном нам показывали традиционную мелодраму, только почему-то разбавленную сиськами боди-дублёрш Дакоты Джонсон и странными штучками, используемыми не по назначению. Кто-нибудь, расскажите тётеньке, зачем на самом деле эти шарики, а пока, по пунктам: после расставания без паузы начался второй букетно-конфетный период (ака «на коленях приползёт, козёл»), но уже по её правилам, далее знакомство с родителями (мама в восторге, вы понимаете), отшивание бывших, резкий карьерный рост (тут опять же см. тот же «Калифорникейшн») и, наконец, окончательная точка в виде надевания кольца. Занавес.

Всё это с традиционно каменными лицами, слезинкой закусившей губу Анастейши, а также остро педалируемым словом «оргазм». Мол, не кончай пока, не надо. Что это, на кого это рассчитано (зал, повторюсь, ржал), в чём тут хоть какой-то смысл (кроме бесконечного продакт-плейсмента), понять невозможно, да и не нужно. У нас нынче чо? День всех влюблённых? Ну так бери свои кровные и веди свою зазнобу у кено. А не то хрен тебе.