Берлинале-63: В сторону мейнстрима

Никто из журналистов, критиков никогда не доволен конкурсной программой. Особенно на Берлинале. Из года в год в одном из лучших европейских городов повторяется мантра: «Ну, полный кошмар». Однако каждый год происходит приблизительно одно и то же. Есть две-три достойные картины в конкурсе — и хорошо. Где кто видел больше?

На сей раз у меня лично был надежда на Андреаса Дрезена, заседавшего в жюри. Думала, объяснит он своим «подельникам», что «Рай: Надежда» Ульриха Зайдля заслуживает приза за режиссуру. Как минимум. Увы, Зайдль ничего не получил. Между тем эта изумительная картина самым нежданным образом завершила его радикальную трилогию. Большой надо иметь ум, а не только талант, чтобы закончить проект именно такой нежнейшей картиной, оставив грандиозную «Веру» посередине, на месте «чистилища».

В последней части триптиха Зайдль отправляет Мелани, дочку Терезы (которая уезжала в Кению на поиски любви, перепутав её с покупкой секса) в лагерь для похудания, расположенный в гористой австрийской местности. Туда тринадцатилетнюю толстуху привозит тётя, Анна Мария, героиня второй части. В этом депрессивном пространстве тренер муштрует жирных девочек и мальчиков, словно бойцов военного лагеря. Однако тринадцатилетние подростки находят способ оттянуться. Они ночью забираются на кухню, чтобы стибрить что-то поесть, и, уличённые тренером, вынуждены распластаться на холодном полу, вытерпеть наказание.

Мелани с подружкой убегают ночью через окно в танцбар, напиваются, едва не околев с непривычки, и доставляются назад, в лагерь. В своих комнатах-камерах они по вечерам курят, пьют, играют в «бутылочку». Но всё это фон, перебиваемый кадрами — ритмом — пустых стерильных замкнутых коридоров, от которых сжимается горло. При всём том Зайдль снимает именно «Рай: Надежду». Он влюбляет Мелани в доктора и директора лагеря, мужчину в возрасте, то есть впервые пробуждает её чувства и лишает их трогательные, смешные, ранимые отношения всякой «лолитовщины».

Только побуждения и — никаких действий, никакой завершённости. Да, только надежда. Только шансы на будущее. Несмотря на жирное тело и прочие глупости «потребительского общества». Зайдль вообще снимает эту «актуальную» проблематику «совершенного тела», хотя, понимая запросы нашего времени, посылает девочек/мальчиков похудеть. А интересует его только внутренняя жизнь и красота, и трепетность.

Именно так, как бы пафосно это ни звучало, тем более по отношению к режиссёру, пафосом не озабоченному. Мелани каждый день сторожит доктора, забирается в его машину, он её гонит, он её хочет, но эта связь так нежна, эфемерна, что диву даёшься: куда делась знаменитая жёсткость Зайдля? Но ведь он всегда был лириком, только очень своеобразным. Иногда душераздирающим, иногда желчным и неизменно заразительным.

Единственный раз и только в финале показано застолье толстяков в столовой. Единственный раз звонит Мелани своей маме, ищущей в Кении любви, чтобы рассказать, что влюбилась. Но на другой части мира автоответчик.

Вторая лучшая картина конкурса — «Эпизод из жизни сборщика металлолома» Даниса Тановича, получившая Гран-при жюри. Актёр же, точнее, аматор Назиф Мужич, сыгравший героя с тем же именем (тут и другие персонажи названы именами непрофессиональных актёров), получил «Серебряного медведя» за лучшую мужскую роль.

Казалось бы, путь, выбранный Тановичем, парадокументальная стилистика, реализм, так сказать, без берегов, уже надоел или вышел из моды. Но боснийский режиссёр совершает поворот внутри разработанного тренда. Он показывает жизнь бедняцкой деревни, где мужчины зарабатывают тем, что сдают металлолом, но лишает эту повседневность педалированной жути, катастрофы и желания потрафить зрительским ожиданиям. Танович обещает кошмар, но его герои — сильные люди — не лишают себя шанса выжить, нет, не так: худо-бедно, но жить.

У жены Назифа кровотечение. В больнице отказываются делать аборт, поскольку у неё нет страховки. Жизнь под угрозой. Муж с женой берут напрокат чужую страховку. Уловка срабатывает. Теперь нужны дорогие лекарства. Назиф разбивает свою машину, чтобы на деньги от сдачи металлолома спасти жену. И спасает. Ergo: запредельная бедность не помеха сохранению глубоких человеческих отношений, а сделать можно почти всё, что трудно вообразить, если не желаешь капитулировать. И даже если уверен, как Назиф, что «на войне было лучше».

Ещё одна конкурсная картина — «Камилла Клодель, 1915» Брюно Дюмона — должна была получить хоть что-то. Но, видимо, вызвала раздражение жюри своей неправильностью, которую я одобряю. Да, тут много дикого, как бы безвкусного. Крупные планы, кажущиеся «неприличными», резкие ракурсы, в которых Дюмон снимает больных клиники, куда заточена любовница и муза Родена Камилла Клодель. И которых играют реальные больные. Жюльетт Бинош, которая исполняет смело, вызывающе и страстно, не опасаясь рыданий в камеру. И вот само сочетание суровой стилистики, метафизической отчужденной натуры, экспрессионистки снятой массовки, психологически резкой Бинош составляет зрелище нетривиальное, странное, несмотря на кажущуюся традиционность режиссуры.

Остальные, кроме Тановичу и его актёру, награды были, как кажется, выбраны с учётом фестивальных парадоксов, но и фестивальной предсказуемости. Лучшей актрисой была названа действительно неплохая Паулина Гарсиа, сыгравшая в чилийском мейнстриме «Глория» тётеньку под шестьдесят, жаждущую верного партнёра по жизни и в сексе. Ухоженная героиня отправляется в танцбар, где другие немолодые одиночки ищут себе пару. Она выпивает и танцует, и находит таки дядьку постарше себя. А режиссёр Себастьян Лелио показывает их в постели, чтобы окрылить зрителей 50+. Но потом этот дяденька повёл себя трусливо, и Глория нашла в себе силы остаться на время в одиночестве. Удивительно, что Дрезен, снявший про плотскую любовь потрясающий фильм «Седьмое небо», «купился» на эту ловко сделанную поделку. Впрочем, актриса тут не виновата.

Приз Альфреда Бауэра («За новаторские достижения») получила сомнительная картина Дени Коте, бывшего канадского кинокритика, «Вик+Фло увидели медведя». Обманчиво загадочная, построенная на драматургических эллипсах история о двух пожилых лесбиянках, отсидевших за что-то в тюрьме, а теперь коротающих дни в канадском захолустье с могучей природой, есть образчик фестивальной «радости». Иначе говоря, будучи искусственной постройкой, фильм настаивает на амбициях режиссёра, который с помощью выигрышных мотивов ревности, мести, наводит тень на плетень.

Награду за лучший сценарий справедливо — имея в виду несправедливость положения Джафара Панахи — выдали Камбузии Партови за фильм «Закрытый занавес», снятый им вместо Панахи, которому работать в Иране запрещено. Выбрав местом съёмок виллу Панахи у моря, режиссёры сначала запустили туда сценариста, который, закрыв шторами окна, спасает свою собачку, поскольку собак как «нечистых животных» в Иране истребляют. Но скрыться от мира сценаристу с собачкой не удаётся. В дом стучатся парень с девушкой, скрывающиеся от полиции, так как всего лишь выпивали/танцевали на пляже. Репрессивность иранского общества задета, но фильм не об этом. Во второй его половине выясняется, что эта парочка — воображаемые герои сценариста и режиссёра. Появляется сам Панахи. Открывает шторы. Забрезжила надежда на освобождение, а свет залил пространство, на стенках которого висят постеры ранних фильмов режиссёра.

Персонажи в поисках автора есть, а вот снимать их, как подобает автору Панахи, нельзя. Остаётся иносказание, несколько претенциозное, но оправданное тем, что оно вынужденное.

Приз за режиссуру получил заслуженный деятель американского независимого кино Дэвид Гордон Грин за фильм «Повелитель лавин». Что ж, режиссура тут достойная. И актёры — Эмиль Хирш, Пол Радд, не покидающие экран, чудо как хороши. Но это даже не римейк исландского фильма “Either Way”, а его клон, и это знание нивелирует победу Гордона Грина. Впрочем, возможно, жюри не видело оригинала.

Наконец «Долгая счастливая жизнь» Бориса Хлебникова имела доброжелательную прессу, но жюри проглядело эту простую историю. Может быть, даже слишком простую. Однако для Хлебникова, доброго по своему посылу режиссёра, здесь важна определённость высказывания. Его суждение про «народ», который готов был организовать ротфронт, когда местный бизнесмен и чиновники решили согнать людей с арендованной земли, но очень быстро выбрал предательство фермера, своего защитника, и как бы своих идеалов. Его высказывание про власть, которую обычно народ и заслуживает.

Из «Окна в Европу» показались зубы Оксана ГАВРЮШЕНКО Юбилейный кинофорум «Окно в Европу», проходивший в Выборге, не изменил слогану «Российское кино — прогноз на завтра». B прогноз, в основном, неутешителен. Хотя зрительские выдержка, долготерпение и патриотизм тоже дело хорошее. «Шопинг-тур» Брашинского, снятый за 69 тысяч долларов комедийный хоррор с элементами психологической драмы, взорвал унылое течение конкурсной игровой десятки, в которой пытались состязаться между собой фильмы, в одном интерьере снятые, с беспомощной зачастую драматургией и невнятной режиссурой.

«Отверженные»: Город поющих призраков Никита КОМАРОВ В этой истории с предельной регулярностью встречаются моменты, указывающие на то, чем она могла бы быть при менее кондовом и искусственном подходе — а именно, печальной и красивой повестью о вечно поющих и не всегда слышащих друг друга ангелах Парижа, пытающихся выстроить свою жизнь под гнётом неумолимого времени. На экране вместо этого предстаёт монотонная и беспомощная мелодрама, включённая на полную громкость, но вызывающая от этого только меньше эмоционального ответа. Отзывы: [3] о фильме: рецензия | кадры: 99 | трейлеры: 15 | постеры: 21 | в ролях