Римский кинофестиваль: Смена кадров

Седьмой Римский кинофестиваль переживает новые времена. Теперь он в руках Марка Мюллера с командой, переехавшей в столицу из Венеции, где они трудились на Мостре. Свое пристрастие к российским, азиатским картинам Мюллер засвидетельствовал и в Риме. Хотя жюри во главе с Джеффом Николсом проигнорировало лучшие в конкурсе картины Киры Муратовой и Алексея Федорченко.

Фестиваль открылся внеконкурсным фильмом Бахтиера Худойназарова «В ожидании моря» — очень странной копродукцией. Похоже, узоры, фактура «западно-восточного дивана» по-прежнему возбуждают европейскую публику, не исчерпавшую интерес к экзотизмам любого толка. В этом фильме, кроме живописной натуры (верблюдов, базара, халатов, пустыни), к которой страстно привязан режиссёр, есть мифологический герой (Егор Бероев) и романтическая безответная любовь. Когда-то этот край был богатым, счастливым и рыбным, но море (вероятно, Аральское) прежде, чем исчезнуть, унесло в свои глубины жертв катастрофы. Среди них — жену капитана корабля, в которого безоглядно, но тщетно влюблена её сестра. А раздолбанный корабль мозолит глаза бедным жителям в пустыне, на месте сгинувшего моря. Вернувшись из отдаленных мест в убогое поселение, в котором время остановилось, где все ненавидят «убийцу» их близких, бывший капитан тащит на канате по пескам свой изношенный корабль к морю, к мечте, которая, конечно, осуществляется. В финале (или в посмертном видении исполинского героя) экран заливают долгожданные волны, сверкающие в лучах благодатного солнца. Такая вот совсем незатейливая восточная сказка.

В параллельной конкурсу программе «Кино XXI века» был показан и не заслужил призов фильм Ивана Вырыпаева «Танец Дели» — образчик фестивального, но уже сугубо не мейнстримного производства. Семь десятиминутных историй, снабжённые перед началом и в финале каждой из них одинаковыми титрами, сделаны одной командой. Зачем такой трюк? Нет ответа. Но формальный и настойчивый приём как бы цементирует «тему с вариациями» — версии одного сюжета, разыгранные одними и теми же актёрами в одной мизансцене: на кушетке у кафельной больничной стенки. Минимализм режиссуры, догадывается публика, есть способ приблизить без отвлекающих манёвров суть одновременно банальных (любовный треугольник, ревность мамы к дочке) отношений и прямо-таки возвышенного или пошловатого без юмора текста про любовь, сочувствие, вину/невинность, искусство (танца) и жизнь. Упреждая реакцию кинокритиков, режиссёр вводит в четверку персонажей балетную критикессу, которую некогда ошеломила героиня семи историй Катя (Каролина Грушка). Потрясение критикессы, как и будущего любовника танцовщицы (а также мужа закадровой жены-самоубийцы в одной из историй) случилось во время танца, названного «Дели». Этот танец был навеян/вдохновлён душераздирающим впечатлением Кати от базара в Дели. «Сила искусства» танцовщицы оказалась столь могучей, что критикесса не смогла ни строчки написать. Наконец до неё дошло, что писать — это не тебе не танцевать (или не снимать кино). Критикесса пока не померла — в этом фильме по очереди персонажи умирают и оживают — жила «чужой жизнью» (такой ей написан текст), ни одного танцевального движения не выучила, а значит, не смогла предъявить свою профпригодность. Запомним: те из критиков, кто ещё кино не снял, пусть помолчат и об этой картине.

Смешно, но в конкурсе римского фестиваля можно было обнаружить рифму совсем другого масштаба, уровня, пошиба и к сказке Худойназарова, и к заявке на драматургический эксперимент Вырыпаева. Фильм Алексея Федорченко «Небесные жёны луговых мари» снят по книге Дениса Осокина, который посылает воздушный поцелуй беззастенчивому эротизму «Заветных сказок», собранных Афанасьевым. Более двадцати историй «НЖЛМ», названных по именам героинь, основаны на поверьях, обрядах, мифологии марийского фольклора, который экранизируют, любуясь, или устрашают, лаская плоть «небесных жён», писатель Осокин, режиссёр Федорченко и оператор Шандор Беркеши. Круговорот природы (действие происходит в четырёх временах года) закольцован именами героинь, которые начинаются на букву «О» (Оразви, Ошика, Орика и т.д.). Так, словно бусинки ожерелья, нанизывается цикл современных марийских сказок, ироничных, простодушных и выпадающих из любого киноконтекста.

Ну, а «Вечное возвращение» Киры Муратовой — кинопробы одной и той же сцены, разыгранной разными актёрами и представляющие собой материал, отснятый неким режиссёром, который не дожил до конца съёмок, — внеочередной шедевр нашего классика и авангардистки.

Это кино о кино. В него Муратова врезает уморительные и горькие, но отстранённые гротесковым юмором эпизоды просмотра материала продюсером с потенциальным инвестором-сахарозаводчиком, которого тот охмуряет, чтобы закончить проект.

Тривиальную или сериальную ситуацию (явление командировочного к бывшей сокурснице, с которой он не виделся шесть, семь или десять лет, за советом) Муратова зеркалит, выворачивает наизнанку, трансформирует в дуэтах Бузько, Демидовой, Литвиновой, Табакова, Делиева, Панова и менее знаменитых, но не менее точных актёров. Командировочный влюбился в некую Люду, но не разлюбил свою жену Люсю, и теперь его безымянная сокурсница должна «досказать» этот анекдот.

Так называемое разнообразие однообразия или наоборот достигает тут философической беспредельности, не теряя при этом в упоительном, саркастическом и залихватском удовольствии, с которым партнёры тешат публику в каждой кинопробе. Один и тот же текст слышится как совершенно чуждый тому, каким он был только что или будет через несколько секунд. Муратова строит свое кино из «чужого» материала и на рефренах, изящных и многослойных. Она позволяет актёрскому существу менять смыслы, обертоны не только мужского/женского поведения, но и реакций людей из разных социальных слоев, разного возраста, статуса и привычек.

Анекдот, заложенный в эпизоде кинопроб незаконченного фильма, Муратова доводит до абсурда, поскольку командировочный — личность неопознанная. Разные актрисы в одной роли задают один и тот же вопрос: Олег он или Юра? У кого-то из них был «брат на параллельном курсе». Но вопрос, кто же всё-таки пришёл, остаётся подвешенным в воздухе. Зато двойники, двойственность и человеческой натуры, и вообще взгляда на мир, столь занимающие Муратову, приобретают в «Вечном возвращении» новые нюансы. В каждой кинопробе присутствует картина, подаренная героине и названная ею «Привидение в кресле». Командировочный — пришелец в один и тот же, но по-разному декорированный интерьер — тут ещё играет и роль привидения. Поскольку актёры — вообще-то тени на экране.

Люди разные, но всё равно одинаковые, уверена режиссёр. Люди — возможно, но не актёры; им-то Муратова преподнесла любовно, остроумно снятые бенефисы. Увы, эта выдающаяся картина осталась жюри (в котором заседал и Тимур Бекмамбетов) не замеченной.

Зато главный приз, названный в Риме как-то не очень ловко «Золотым Марком Аврелием», был выдан совсем не выдающемуся фильму Ларри Кларка «Девушка из Марфы». Марфа — город в Техасе, в котором белые, чёрные и мексиканцы, молодые и не очень, изнывают от скуки, фрустраций, насилия, травмированного прошлого, а разнообразят свои будни сексом и наркотиками. Банальные монологи, отсутствие ритма, психопат-полицейский, отвязанная нимфоманка — те «останки» независимого кино, на которые сподобился режиссёр «Деток» и «Кен Парка». Правда, автором сценария этих картин был Хармони Корин, без которого, похоже, Ларри Кларк остался беззащитным. Но жюри римского фестиваля решило иначе.

Из «Окна в Европу» показались зубы Оксана ГАВРЮШЕНКО Юбилейный кинофорум «Окно в Европу», проходивший в Выборге, не изменил слогану «Российское кино — прогноз на завтра». B прогноз, в основном, неутешителен. Хотя зрительские выдержка, долготерпение и патриотизм тоже дело хорошее. «Шопинг-тур» Брашинского, снятый за 69 тысяч долларов комедийный хоррор с элементами психологической драмы, взорвал унылое течение конкурсной игровой десятки, в которой пытались состязаться между собой фильмы, в одном интерьере снятые, с беспомощной зачастую драматургией и невнятной режиссурой.

ММКФ-2012: Любовь, секс, смерть и снова любовь Роман КОРНЕЕВ, Роман КУЛАНИН Итоги фестиваля подведены, красная дорожка прошла, но как это водится в случае Московского кинофестиваля, они нас как раз мало волнуют. Куда интереснее всё то, что происходит в кинозалах, отыскать те зёрна истины и высокие творческие порывы, которые можно было найти на афишах «Октября», и которые на самом деле составляют суть любого большого кинофорума. Завершающий обзор посвящён разнообразным историям про любовь, любовь как вполне телесную, так и в каком-то высочайшем смысле этого слова.